Кто не видел Пикуя…

Кто не видел Пикуя, тот не видел… ничего!

Отчет о походе по маршруту Ставне – Розтоки – Пикуй – Воловец с 30.07.2011 по 7.08.2011

Валерий Сальников

 Что я тебе могу сказать , дорогой читатель , держаний в руках этот отчет  об августовском походе 2011 года на Пикуй ?  Наверно, то , что пишу я его, скорее всего, в последний раз  – в нашем биоценозе выросло такое количество талантливых авторов – тут и сёстры Седуновы, и мать и сын Дробышевы , и сам вдохновитель всех наших побед и пролетов Шура Олейник –  что необходимость в моих ежегодных извращениях просто отпала. А раз так , то можно , наверно , не выпендриваться  с устаканившейся формой: цель, дата, маршрут, таблица состава участников с родственно-характеристическим содержанием – все и так давно друг друга знают, к чему всё это кокетство ? Поэтому буду писать как чукча : «что вижу, о том и пою».

Начнём, как говорили древние армяне «ab ovo» – с самого начала.

Дело в том , что хотя прошлогодний поход по Дрогобычскому хребту и дался мне легче, чем предыдущие, всё равно завершил я его с мыслью, что это безобразие пора кончать и переходить к более соответствующему возрасту отдыху: дача, шезлонг, бассейн, сигара и мартини, о чём не преминул известить обоих наиболее влиятельных на меня людей: жену и Шуру Олейника. Причём,  если Клавдиевна этому решению однозначно обрадовалась, то Шура с древнеримской прямотой заявил, что такое моё свинское поведение может поставить крест и на его летнем выезде в Карпаты. Я возмутился и потребовал аргументов, которые мне тут же были предоставлены. Не буду их раскрывать – я связан словом – но поверьте: они были более чем весомыми. Начатое в панике согласование полюсов привело к неожиданному результату – жена согласилась идти в поход всей семьёй, чего не случалось уже лет пять, а Шура продолжал подливать масла в огонь своими рассказами кто же идёт в поход и на этот раз. Ну, про Тоньчика с Саней я не говорю – это святое и необсуждаемое. То, что с Катей Олейник идёт так хорошо  зарекомендовавший себя в крымском походе Женя – это тоже ежу понятно. А вот то, что в поход мало того , что с Олегом идёт «котик» Рома, но ещё и ведёт с собой своего российского дядю – это вызвало мой живейший интерес. Во-первых, это значит, что я перестаю быть официальным москалём и великорусским шовинистом похода  и передаю это почётное звание новому человеку (нет, я не против бы и продолжить, но согласитесь, оно утомляет), а во-вторых будет кого насвежака повести в «Крыивку» и посмотреть во что это выльется. Ну и, конечно, Кирилл с женской группой похода: Надюхой как носительницей национальной идеи и жовтоблакитного прапора, Оленькой Седуновой как кормилицей, лечилицей и реинкарнацией Татьяны Ивановны и, наконец, Инночкой как просто красоткой и обладательницей лучшего бюста похода, за что мы все  ей искренне благодарны.

Очень пикантно прошло распределение по палаткам. Давно такого не было, чтобы на шестнадцать человек участников было ВОСЕМЬ палаток ! И это при том, что в две набилось по четыре человека : само-собой, мы,  Сальниковы – нам и деваться некуда и, что тоже понятно, притягивающий барышень как пчёл на мёд Саня Дробышев  с Инной, Оленькой и Надюхой.  Потом две традиционные пары:  Катюшка с Женей и Олег с Ромой (в этот раз справившие новоселье в роскошной палатке с громадным тамбуром , превратившейся на время похода в основное гнездо разврата) и – гвоздь сезона – ЧЕТЫРЕ отшельника-иднивидуалиста – Кирилл, Шура, Тоньчик и российский дядя Романа Стас. Всё это вместе с планируемым маршрутом, предполагавшим восхождение на высочайшую точку Дрогобычского хребта – вершину Пикуй, от которой в прошлом году мы были вынуждены отвернуть буквально в шаговой доступности, обещало такие острые ощущения, что оставалось только пускать слюни и дожидаться даты начала похода.

30.07.2011

Вот, наконец, этот день настал. Когда мы с семьёй в первом часу дня появились в вестибюле железнодорожного вокзала, первое, что мы увидели, была Леночка Дробышева с её неподражаемой улыбкой мультяшного котёнка. В голове даже мелькнула мысль, что мир перевернулся и она, наплевав на Крым, идёт-таки с нами, но суровая судьба устами Тоньчика тут же спустила нас на землю, мол, нечего раскатывать губу-»уже никто  никуда не идёт»- и ребёнок просто пришёл проводить маму и горячо любимого брата в полный трудов и опасностей поход.

Народ быстро собирался, судоржно дозакупая то, что не успел закупить дома.  Последним появился невозмутимый Шура  и в начале второго мы  загрузились в вагон ставшего уже родным  поезда Днепропетровск-Трускавец.

Сразу после отправления стало ясно, что барышни не напрасно шушукались и перемигивались между собой в зале ожидания: на этот день приходился день рождения Сани Дробышева и никто из них не собирался выпускать его из своих  нежных и  хищных ручек.  Бедняга был скручен, усажен за столик , на голову натянут конический колпак, а на нос – полунинская пипка от винной бутылки. Как говорит в таких случаях Шура – «хеппибёздить- так хеппибёздить по-крупному» . Барышни фотографировалсь в разных видах с экипированным таким образом именинником, в процессе чего пипка сползла ему на глаз, что только усилило ажиотаж – не так часто удаётся получить эту модель в своё полное распоряжение. Пока мОлодеЖ предавалась таким образом интеллектуальному разгулу, более солидные люди отдались его материальной составляющей: ркацители, пицца, торт, дынька….  Когда Роман достал из-за пазухи  давно лелеемого копчёного леща, стало понятно, что пора переходить ко второй части  марлезонского балета и мы с Шурой, Олегом и Саней по одному, как те подпольщики  стали покидать этот праздник жизни, чтобы приступить ко второй непременной части походного переезда – росписи дорожной пули.

Не буду скрывать – каждый раз, покидая ради этого наших милых дам, я чувствую себя негодяем и изменником, но во-первых, Шура суров и неумолим, железной рукой  пресекая любые попытки развалить компанию, а во-вторых, полугодовое ожидание этого момента лишает всех сил, которые можно было бы мобилизовать на сопротивление… Да уж, игра была  великолепная: судя по количеству несыгранных мизеров, Олегу на маршруте явно светили большие успехи в любви, а мне карта пёрла так, что не будь сейчас Оленьки со мной, я бы начал опасаться за своё семейное будущее…

МолодеЖ в соседнем купе  предавалась своим молодёжным игрищам, которые такая мастерица выдумывать Надюха.  Бурный трёп, в котором явственно выделялся Ромкин голос периодически перемежался взрывами не просто смеха, а я бы сказал дикого  ржания. Всё шло как положено, но что-то, тем не менее, цепляло глаз. Присмотревшись, я сразу понял что.  ЧУЖОЙ!  В  этом молодёжном котле, явно наслаждаясь процессом,  бурлил и булькал какой-то взрослый мужик с рублеными чертами лица и надписью «Армия обороны Израиля» на защитной майке.  Нет, безусловно, наши девочки всегда привлекают мужское внимание, но чтобы ребята так вот просто допустили конкурентов в компанию ?– тут было явно что-то не то.   При ближайшем рассмтрении, однако,  всё  сразу встало на свои места: мужик оказался вовсе не чужим, а совсем даже  москальским дядей Романа Станиславом.

«Можно просто Стас» – кинул подбородок к груди дядя.  На вопрос относительно заинтересовавшей меня майки – «имеете отношение или просто так – с убитого сняли ?» – он ответил невнятно, но сообщил,  что хотел бы разрешить одну проблему.  Дело в том, что  с самого Ростова он везёт с собой литровую бутыль дивного продукта на базе абрикосовых ягод и уже опасается захлебнуться слюной, так как спаивать молодёжь  считает себя не в праве, а пить одному – не позволяют  моральные принципы.  Мы с Шурой тут же заверили его, эта дилемма нам не чужда и, более того, мы испытываем схожие проблемы (насчёт проблем мы несколько покривили душой)  относительно  чачи, настоянной на золотом корне.

Закуска у нас была просто роскошная – притараненная от Романа копчёная рыба с хлебом. Но как только мы приготовились накатиь по первой, взбулгачились трускавецкие дамы из соседнего купе.  Они ещё с Днепропетровска вели интеллектуальные разговоры и принимали изящные позы, но, во-первых, «Руссо туристо-облико морале», во-вторых, пуля…  В общем, нам было не до них.  А тут, похоже, чаша женского терпения была переполнена.  Нам было сказано всё: и что мы всё провоняли своей рыбой, и что перегар, который мы источаем просто рвёт на части их нежные ранимые души…  Робкие оправдания Стаса, мол,  я только СОБИРАЮСЬ выпить, а вы уже скандалите, просто взорвал их.  Нам сообщили, что в нас разочаровались, что мы не мужчины, а просто комбайнёры какие-то (мне лично это было более чем лестно – недаром я пёр в рюкзаке «комбайнёрский» сатиновый полукомбинезон) и на нас идут жаловаться проводникам, которые нас непременно арестуют и высадят посреди степи.

«Жалуйтесь!» сказали мы хором и дружно выпили действительно оказавшейся великолепной абрикосовки. Я,  конечно, никакой не эксперт, но мне показалось (Шура, прости !), что по силе общеэмоционального воздействия она даже круче олейниковской чачи. По второй, кстати, накатили как раз её – и тоже одобрили – но настроение было безнадёжно испорчено скандалом с глупыми бабами, поэтому уже просто по обязанности и без удовольствия приняв третью стопку с «Каховским-120», мы произвели отбой.  Я понимаю, что это нас не красит, но мы с Шурой сговорились отомстить за испорченный вечер, решив лечь спать (моя койка была как раз в этом «дамском» купе) в обнимку с распотрошённым лещом – так вот: подлые бабы этого даже не заметили, а я провёл ужасную ночь, лишь страшными усилиями воли удерживаясь от искушения впиться зубами в восхитительно пахнущую рыбину.

31.07.2011

Прибытие в стольный град Львов состоялось строго по расписанию в восемь утра. Пасмурная погода и небольшой временной зазор до  сянковской электрички не давали особенно разгуляться – только только самое необходимое: закупить хлеба, плащей и дополнительного коньяка (взятый из Днепра как-то незаметно кончился.)

Поскольку с неба накрапывал какой-то мерзкий дождичек, впервые на моей памяти рюкзаки кинули не на газоне, а в зале ожидания пригородного вокзала.  Именно там нас и нашёл приехавший из самого Киева на встречу с любовью Женя. Что меня особенно восхитило – услышав, как я мучительно пытаюсь настроить несколько расползшуюся за вечер гитару, он мгновенно прекратил радоваться встрече с Катюшкой  и буквально в два движения произвёл настройку инструмента.

Или  же издаваемые моей дрожащей рукой звуки были настолько омерзительны, что для человека с настоящим музыкальным слухом являлись просто пыткой ?

Так или иначе, в 9.30 мы уже ехали в электричке по направлению к Сянкам.

Кормилица Тоньчик тут же взялась за организацию прощального перекуса. Прощального в том плане, что мы прощались со скоропортящимися и нежными продуктами, которые на маршруте  могут представлять диарически-ботулистическую опасность.

Прощание, нужно сказать, прошло на ура: варёная колбаса, жареная курятина, помидоры и много пива с  остатками копчёной Романовой рыбы.  Расчувствовавшийся Шура решил по своему отблагодарить девушек и женщин за чудный перекус, проведя занятие по ликвидации топографической безграмотности. Он традиционно проводит его в память о синевирском походе 2005 года, когда всё, что Наташа смогла сказать КССникам о маршруте, с которого она упилила в свою ставшей утреннюю исторической прогулку, это то, что «там ещё кладбище и дядечка на дудочке играет» (хотя спасателям этого описания вполне хватило, чтобы идентифицировать Торуньский перевал и доставить блуждалицу на место). 

Так вот, именно на этом занятии я лично впервые узнал, что стартуем мы вовсе не с Ужка, а со Ставного и идём не по Дрогобычскому хребту, практически полностью повторяя  прошлогодний маршрут, а прёмся огородами то поднимаясь на Гостру, то спускаясь с неё и по хребту проскакиваем только краешком в течение где –то половины ходового дня. Впрочем, мои, мягко говоря, сложные отношения с топографией ни для кого давно не являются секретом. Единственное, что меня устыдило, это слегка побледневшие лица Клавдиевны и Танюшки: им-то я обещал практически горизонтальный гребневой маршрут, лишь с небольшим пологим подъёмом  вначале, а тут эти подъёмы, спуски и опять подъёмы… Да и сам я, закинув в Ставном  на спину рюкзак, впервые достигший практически дробышевского стандарта по весу, несколько испугался: и просто поднять его было проблемой, а от перспектив движения с ним по пересечёнке просто волосы вставали дыбом.  Тем не менее, забегая вперёд, должен сказать, что два месяца почти регулярных  бегов на стадионе и кручений педалей на велотренажёре сделали своё дело: идти было относительно легко (и на подъём, как ни странно, даже несколько легче, чем по ровному) и ощущение «всё, спёкся» за время похода я испытал всего один раз, да и то Шура тогда тут же объявил «гигиенический привал».

Но я отвлёкся.. В Ставном- аккуратнейшей зелёной маленькой станции- мы выгрузились около трёх часов дня и после переобувания в маршевую обувь, а также небольшой топоприязки, в 15.30  уже стояли в строю готовые к движению.

 Погода – практически идеальная ходовая: прохладно, идёт  то ли очень мелкий дождь, то ли стоит очень крупный туман.  Идём вверх по словно вымершему селу. Дорога – приятное жёсткое каменистое покрытие. На околице в зарослях лещины делаем первую остановку. Хозяйственные барышни словно белки набрасываются на ещё зелёные орехи, вокруг стоит сплошной хруст от скорлупы. Через двадцать минут трогаемся дальше вверх. Нам остаётся меньше двух часов ходу: за это время нужно войти в лес и найти стоянку для лагеря – не становиться же на виду у всей деревни?

По дороге нас обгоняет какой-то мужик на велосипеде. Судя по трусам – явно не колхозник. Так и есть минут через десять мы опять встречаем его на дороге: велосипед лежит на боку, а сам он фотоаппаратом со здорвенным объективом фотографирует какой-то кустик. Барышни не могут вынести такого марнотратства- они здесь, а снимают какую-то зелень – и кричат: «Дяденька, снимите нас, а то вдруг больше не увидите?» Чувствуется, что «дяденька» и рад бы был снять их всех , но мрачные Санины и Олеговы взгляды, похоже, портят ему всю малину.

Дорога тем временем втягивается в лес и начинает ощутимо портиться: ни о каком твёрдом скалистом покрытии нет уже и речи. Глубокие колеи, развезённая глина, лужи. Устав скакать в кроссовках в поисках хотя бы отдалённо сухих участков, на первой же остановке вытаскиваю из рюкзака и надеваю резиновые сапоги – и жизнь мгновенно меняется к лучшему: и сухо, и не нужно думать куда поставить ногу- «танки грязи не боятся».

Шура уходит в поисках места под лагерь, а барышни  опять разбредаются по лужайке в поисках чего-нибудь вкусненького. И вдруг раздаётся крик – «ГРИБЫ!»  Олег нашёл здоровенный белый гриб. Буквально в двух шагах от дороги! Барышни приходят от этой новости в совершенно невменяемое состояние: их глаза стекленеют,  взгляды утыкаются в траву – всё, они ИЩУТ! И постоянно помешанная на грибах Тоньчик, и давно тоскующая о подберёзовиках Клавдиевна, и хозяйственная Оленька Седунова – да все они вместе с  Олегом  – главным грибным маньяком  – словно зомби бродят с опущенными головами по опушке.  И ведь находят же! Периодически раздаются радостные крики – «нашёл!», «нашла!» «ещё один!».

Олейника, вернувшегося с сообщением, что он, вроде, нашёл что-то похожее на площадку в традиционных «шестистах парах шагов» поначалу никто даже не замечает, а потом пристраивается в хвост и идёт словно за гамельнским крысоловом, продолжая заглядывать под каждую травинку – не притаился ли там желанный белый или подберёзовик.

Пользуясь этим тихим помешательством, Шура приводит коллектив к месту, которое он назвал «относительно удобной площадкой». Это довольно крутой, поросший редким лесом и обрывающийся к реке склон, который прорезает примерно двадцатиметровый отрезок лесовозной дороги без начала и конца. На ней хвост в хвост и ставим свои восемь палаток. Дорога узкая: для того, чтобы пройти к кострищу, между бортиками палаток и нависающим склоном остаётся сантиметров сорок – и это ещё надо перешагивать через оттяжки.

Саня с Олегом и Кириллом притащили два здоровенных бревна под скамейки. Стас с Шурой раскочегарили костёр и приступили к изготовлению традиционного плова начала похода.  Девочки в дождевиках с накинутыми капюшонами сидят на корточках и режут овощи под борщ. Лёшка ходит как потерянный – при установке палатки он потерял перочинный нож – подарок деда и теперь тоскует.  В конце концов он умащивается на каком-то  поваленном дереве и сидит, нахохлившись как птица марабу под дождём.

До готовности борщ и плов доходят уже в темноте. Шурша дождевиками, народ подтягивается к «столу» на банкет первых ночёвок. Кроме борща и плова в этом пире духа участвуют шурина чача, мой коньяк и абрикосовка Стаса. Всё такое вкусное, что никак не удаётся определить – чему отдать пальму первенства, но настроение от перебора неуклонно поднимается. Праздник жизни в одиннадцать часов прекращает внезапно усилившийся до ливня дождь и все, срывая оттяжки, с визгом и воплями разбегаются по палаткам. Около нашей палатки стоит громадный танцзал Олега с Романом. По крайней мере полночи оттуда доносятся тонкие взвизги и сдавленное хихиканье. Экое гнездо разврату ! Даже завидно…

01.08.11

Всю ночь шёл дождь, но в палатке, как ни странно, сухо.  Особенно учитывая, что мы стоим практически в канаве. Похоже, действительно толстый слой прелой листвы и хвои на склоне впитывает в себя лишнюю влагу и не даёт образовываться лужам.

Не прекратился он и наутро. Но против зова природы не попрёшь…

Каково же было моё удивление, когда проползши через тамбур между двумя здоровенными мешками с продуктами мимо кучи мокрых плащей , я вылез на улицу и понял,  что дождя-то практически нет ! То, что капало с неба , практически полностью задерживалось листвой вверху,  у костра  совсем по-домашнему сидят Тоньчик со Стасом. Стас разогревает вчерашний плов , а Тоньчик готовит кашу с так любимыми ею грибами. Вверху по склону раздаётся стук топора и визг пилы : это Саня готовит альпенштоки  для мамы и своих девочек.  Глянув, с какого резкого набора высоты , да ещё отягощённого развезённым склоном ,нам сегодня придётся начинать движение я понимаю его правоту и , достав из клапана свою ленточную пилу и финку , лезу наверх и сам – у меня тоже есть подшефные барышни. Выясняется, что мысль о третьей точке опоры таки да овладела широкими массами : спустя какое-то время с блуждающим в поисках крепкого , лёгкого и негнилого  дрына взором были отмечены также Шура и Кирилл.

В процессе слоняния возле костра ведём светскую беседу. При обсуждении плана на сегодняшний день Шура что-то говорит про подъём на Гостру. Я с ужасом вспоминаю этот прошлогодний кошмар и думаю,  что Шура просто пугает- «Это волюнтаризЬм ! Вы ставите нереальные планы !»(с)  Но мысли предусмотрительно держу при себе- война план покажет.

Пристаём с расспросами к Роману – кто же это пищал и хихикал ночью у него в палатке. На голубом глазу отвечает , что это был Олег. Думаю, врёт. Олег мужик решительный и хихикать ни фига не будет – сразу даст в глаз.

Погода  какая-то двусмысленная : дождь то начинается, то стихает. На вопросы к Шуре о политическом решении тот традиционно начинает строить из себя либерального демократа : мол, есть два варианта – или принять решение сразу, или сначала расписать пульку.  То-есть , если убрать привычное Шурино мозгокрутство – идти сегодня всё равно придётся.

Так к чему строить из себя девочек ?

Выходим в двенадцать. Подъём – как страшный сон.

Сначала было круто, а потом ещё круче и так без конца. Как ни странно,  чем круче загибался склон, тем, несмотря на тяжесть рюкзака, удобнее было идти. Хреново было только, когда  начинались завалы из сгнивших деревьев- преодоление этих самостийных полос препятствий сильно напрягало.  Настолько, что когда Шура начал высказывать своё восхищение заросшей ярко-зелёным мхом скалой, которую мы как раз проходили, у меня не нашлось никаких комментариев, кроме матерных. Хоть каким-то оправданием такому бескультурию могло служить только то, что, во-первых, как раз в этот момент  на этом самом мху я поскользнулся и поехал вниз, а во-вторых, что никто этого не слышал – мы несколько оторвались от основной группы…  Впрочем, Шура всё равно заложил меня, на ближайшем перекуре рассказав о «нестандартной реакции некоторых участников на красоты природы».  Культуртрегер бородатый…

 Я сильно опасался как себя будут чувствовать на таком крутом подъёме Танюшка и Оленька – ведь им практически не удалось потренироваться перед  выходом, но они вели себя просто замечательно. Особенно Танюшка, которая шла как полагается – пусть медленно, но зато не останавливаясь. Я знаю, чего ей это стоило и не могу этим не восхищаться.

Часам к трём маршрут начал несколько выполаживаться. Стали попадаться какие-то триангуляционные столбы… Но хащи! Кусты хлещут по глазам, видимость метров десять – БРРРР!!! Какова же была радость, когда к четырём часам мы увидели в клочьях тумана широкие черничные поляны, окаймлённые небольшими кудрявыми рощицами. Барышни, увидев ягодные кусты, начали дружно скандировать: «ХО-ТИМ КУ-ШАТЬ!  ХО-ТИМ КУ-ШАТЬ!

Что тут поделаешь ? Зайдя в прозрачный ельничек, Олейник объявил обед.  Девочки быстро настругали бутербродиков, а Стас на своей газовой горелке вскипятил чая:  в той сырости, что стояла вокруг, с костром возиться было долго,  а принять внутрь чего-нибудь горяченького, было жизненно необходимо.

Пока готовился  перекус, мы с детьми вышли  попастись на только что пройденный черничный склон и увидели как совершено прогулочным шагом вверх поднимается одинокий мужик с рюкзачком за плечами и джипиэсиной в руке.

– С восхождением !- не могли мы не поздравить человека, только что преодолевшего такой склон.

– Дякую. Чи вы заблукалы?

– Нет, что Вы! Мы идём строго по карте (Шура таки смог внушить нам это заблуждение)

– А куды ?

– На Гостру…

– О! Це файно! Я тэж йду на Гостру, алэ якбы нэ джипиэс- заблукав бы нафиг…

Как в воду смотрел, белый шаман!  Потому как только мы закончили обед и продолжили движение по кстати подвернувнейся тропе,

1)Тут же начался дождь.

2)Выяснилось, что мы идём не в ту сторону.

Хотя и по красивым местам, конечно… Роскошные поляны с кудрявыми берёзами (впервые встречаю в Закарпатье столько берёз), развратно стелющейся травой, грибы – Роман прямо у тропы нашёл здоровенный белый – всё это было прекрасно, но тропа шла совершенно не туда и вывернуть в нужную сторону не было никакой возможности, потому как  стоило только встать на нужный азимут, как  мы тут же упирались или в крутой сброс, или в густейшие заросли. Делать  нечего – пришлось возвращаться. Под тем же дождём. Кстати, несмотря на то, что возвращались мы и по той же тропе, на прежнее место мы не попали, зато нашли по дороге целых семь подберёзовиков.

 Где-то в седьмом часу вышли на громадную чуть наклонную поляну и решили, что чёрт с ней, с Гострой – видно, сегодня не судьба (я потихоньку облегчённо вздохнул),  а пока надо искать воду и бить лагерь. Оба Сани ушли на разведку, а мы остались дожидаться  и бродить по этой самой поляне словно лошади по колено в тумане…

 Не прошло и получаса, как разведка вернулась, причём с совершенно с другой стороны.

– Нашли !

– Шестьсот пар шагов ! (ну, это традиционно)

– Вода практически рядом!

Мы и пошли.  Вопреки ожиданиям, сначала пришлось ломиться вверх (они же уходили по склону ВНИЗ!), а потом спускаться по какому-то размытому глинистому желобу, по которому некоторые – я так понимаю, исключительно из экономии времени – съехали на заднице.

Но поляна, на которую мы вышли, определённо того стоила: здоровенная, как два футбольных поля, окаймлённая буково-берёзовым лесом (никогда ещё не видел столько берёз в Закарпатье), практически ровная,  если не считать торчащих на каждом квадратном метре куч муравейников, и с небольшим водопадиком на самом краю.

Быстро поставили палатки , натаскали и напилили чёртову прорву дров, а потом три раза пытались разжечь костёр : сначала я, потом Стас, потом Саня с Олегом – и все три раза он позорно тух.  Потом пришёл Шура, нащепал из поленьев кучу растопки и, как он же и говорит – «пишла вода в хату». Давно заготовленные девочками поджарки, зажарки и вышкварки  были запущены в пищевой конвейер (Клавдиевна у меня вообще мастерица по части всяких вкусовых оттенков) – в общем, густой грибной супчик и макароны с тушёнкой были настолько круты,  что даже я со своей тягой к космическому питанию съел полную порцию.

Но, естественно, в темноте. Во-первых, вы понимаете, это уже традиция. Во-вторых – позднее начало готовки , ну и в третьих – три попытки разжига тоже о чём-то говорят. В общем , именины желудка традиционно разогнал дождь.

Старые перд… , пер….  О! Перечницы ! расползлись по палаткам дрыхнуть,  а мОлодеж собралась в романовом танцзале на песенный фестиваль. Я лично с удовольствием слушал этот концерт.  Женя настолько классно играл, что Роман даже не забивал его своими комментариями. Сначала. Это потом всё встало на свои места: шум, гам, писк, визг с хихиканьем и честные глаза Романа поутру: «Это  Олег пищал и хихикал», но мы от этого географа-ювелира  ничего другого и не ожидали.

 02.08.2011

Утро на удивление ясное, даже с проблесками солнца. Мы продолжаем дежурить. Долго пытался разжечь костёр на заначенной со вчера четверти таблетки спирта и в конце-концов, «при помощи молотка, зубила и какой-то матери» (с)  это удалось.

Завтрак в полдевятого. Чай и каша с тушёнкой.

К этому времени образовалась настолько чудесная погода, что после двух дней сплошного дождя и тумана в это даже не верится. Чистое небо, солнце (многие с удивлением увидели свою тень) – все кинулись сушить свои шмотки и мыться в водопаде.

Водопад, кстати, оказался с секретом: когда я с Танюшкой, Оленькой Седуновой и полотенцем в руках пришёл туда умываться,  то с удивлением увидел выпученные олейниковы глаза у себя между ног: «Тихо, молчи, не смущай девушек ! Здесь второй уровень водопада с ваннами, и я моюсь в совершеннейшем неглиже !»

Конечно, я,  как честный человек,  попытался отвлечь девичье внимание от Шуриного нижнего торса, и даже настолько качественно, что обнаружил роскошный подберёзовик, росший у самого ручья и который не заметил никто из участников, практически поголовно успевших в этом самом ручье отумываться.  Предвидя долгий ходовой день, мы решили гриба не срезать, а просто сфотографировать его на память.

Это было ошибкой, потому что, прибежав с фотоаппаратом, мОлодеЖ  стала фотографировать не только гриб, но и меня, залезшего в нижние ванны на место Олейника в ещё большем, чем он, неглиже.  Слава богу, что густая листва скрыла наиболее выигрышные части моего организма, а железная воля помогла сохранить  достойное выражение  лица в процессе фотосессии.

Со всеми этими развлечениями – выход в 11.30.

Подъём по желобу, по которому вчера съезжали на задницах. В 12.30 топографическая остановка на черничной поляне.  Пока женщины и дети пасутся,  Шура предаётся географическим рассуждениям  в какую сторону нужно спускаться, чтобы сегодня ещё сохранилась возможность выхода на Гостру.

Потом крутой, двадцатиминутный спуск, новая топографическая остановка, и ставшее уже привычным выяснение, что мы спускались не туда – нужно подниматься обратно. Слава хоть богу, что ещё не на всю глубину спуска, а примерно на треть. Возврат проходит легко и приятно, и вскоре мы из приятного, пронизанного солнечным светом лесистого склона  выскакиваем на совершенно чудный  перегиб: черника  стелющаяся трава и – опять !- неизменные берёзы.  Моё москальское сердце просто млело от дежавю.  Мы с Клавдиевной  нашли на берёзовом лужку проплешину от недавно стоявшей там палатки, обнялись и застыли …

Вывели нас из этого состояния только вопли спора, затеянного  неугомонным Олейником: идти нам сейчас на Гостру (далась она ему !)  или сразу спускаться к Пашковцам.  Хитрые жители индустриального Днепропетровска плавно подвели спор к компромиссному решению: идти как идётся, а дальше как получится.

«Как идётся»  получилось просто великолепно: приятнейший, с небольшой амплитудой, гребневой маршрут  сквозь прозрачные берёзовые рощи, густо увешанные ягодой малиновые кусты, солнце  и – одновременно – прохлада. Заботливая и хозяйственная Оленька Седунова  на остановках угощает этой самой малиной полными пригоршнями -что ещё нужно для счастья?

Правда, при этом мы опять умудрились проскочить мимо точки  форсирования крутой и глубокой лощины, и  нам опять пришлось  возвращаться обратно, но кого это волнует?

Вернулись. Форсировали.  Выперлись. Тут и время обеда подошло.Опять, кстати, в малиннике.

Организовали кострище, вскипятили чаю. Под это дело Стас, который оказался не только ювелиром-наставником, но ещё и историком-любителем просветил нас, что окантованный камнями холмик, на котором мы нарезаем колбасу, на самом деле является могильником конца  восемнадцатого – начала девятнадцатого века. Связью с тьмой веков мы прониклись, но колбасу от этого резать не перестали. Схидняки – что тут скажешь ?!

После обеда вплоть до отбоя нас ожидал только спуск, что уже неплохо.  Минут через десять ходу тропа свернула с гребня влево. Это должно было нас насторожить, но тропа имела такой уютный, натоптанный и обжитой вид, что мы решили идти по ней. За что и поплатились. Потому что ещё через пять минут эта чудная тропа  превратилась в перемешанный коровами до состояния сметаны грязевой  желоб  между болотом  и заваленным гнилыми стволами  склоном гребня, с которого мы так непредусмотрительно сошли.  Крикнув несколько отставшим девочкам – грибы, будь они неладны – чтобы они обходили болото слева, мы ломанули по склону напрямик: гнать барышень через завалы откровенно дефлорационного вида у нас просто не поднялась рука.  Мы и сами-то с Шурой в процессе переползания через эти стволы  чуть кой-чего не лишились, но оно просто в силу возраста было для  нас уже как бы и не очень актуально.

Выбравшись, наконец, на сухой холм и оглянувшись, мы  удивились насколько эта мерзость, по которой мы только что ломились, прекрасно смотрится: два поросшие высокими тёмно-зелёными смереками склона  сходятся  к продолговатому, поросшему желтеющей травой лугу,  постепенно вытягивающемуся  в широкую, плавно ныряющую с перегиба на перегиб дорогу.  Именно по этой дороге мы к пяти часам пришли к чудным ночёвкам  на выпуклой лужайке между неширокой, но полноводной рекой, буковым лесом и ровным цирком поросшего совершенно газонной травой болота.  Мало того  – тут уже было оборудовано кострище и навалена громадная куча оставшихся после санитарных порубок дров.

Ярко светило солнце.  Вечер обещал быть томным.

Быстро поставив палатки, каждый занялся своим делом: Ольчик с родственниками-ювелирами приступила к изготовлению ужина ,  Тоньчик, Оленька и Танюшка принялись ей помогать, а Саня повёл свой гарем купаться к водопаду вниз по течению реки. Вскоре оттуда стал доноситься истошный девичий визг: «Нет, только не это ! Немедленно прекрати обливаться! Мы лучше сами!»  Этот процесс настолько меня заинтриговал,  что я путём всяческих ухищрений заманил туда же своих женщин и Тоньчика, но, увы, должен признаться – результат с Саниным и рядом не стоял.  Старею!

Ужин был готов в восемь. Дополнительный интерес вызвала использовавшаяся в нём тушёнка, самолично  изготовленная Стасом «по старинному казачьему рецепту». Продукт понравился всем, особенно мне, как умудрившемуся спереть здоровенный кусок прямо из бадьи ещё в начале готовки.

Естественно, в лучших традициях похода и несмотря на яркое солнце, после  борща всех разогнал  дождь, так что Ольчик – верх сервиса !- лично разносила второе по палаткам.

Впрочем, к чаю всё снова прояснилось, ребята забрали у меня гитару и устроили чудный концерт вплоть до самого отбоя.  Попытались вытащить из палатки и меня, но рядом с профессиональной  игрой Жени и нежнейшим пением Тоньчика моё, извиняюсь, исполнение  звучало бы примерно как ослиные вопли в симфоническом оркестре. Так что я благоразумно увильнул,  и мы с Оленькой получили возможность наслаждаться ничем не испорченным чистым искусством.

Утро чудесное. Солнце. На небе ни облачка , но в то же время не жарко.

Ольчик   у костра  готовит грибную поджарку. Роман со Стасом сидят по бокам и , отстранённо наблюдая за процессом ,донимают девушку ехидными комментариями  . Их упорство в конце-концов достигает цели  : даже ангельское терпение Ольчика не выдерживает и она взрывается – «Что я вам такого сделала , что вы сидите и обижаете меня , вместо того , чтобы  помочь хоть чем-нибудь по хозяйству ?» , после чего оба негодяя расплываются в улыбках  и с чувством выполненного долга начинают квалифицированно регулировать костёр , вскрывать банки, нарезать хлеб – в общем делать то , что и положено делать кухонным мужикам.  Я  слушал в палатке этот театр перед микрофоном , фантазируя на тему : по каким кустам пришлось бы собирать части тел наших братьев-ювелиров , если бы этот номер они попытались провернуть не с нежной и тихой Ольчиком , а с её сестрой Верой .

Завтрак в девять . Гречка с мясом и той самой грибной поджаркой. Чай. Шура достаёт свой коньяк, экспериментально настоянный на золотом корне и мы накатываем по крышечке – исключительно для гигиены полости рта. А поскольку гнусные папарацци  таки подловили нас на моменте дегустации , я просто вынужден сделать официальное заявление : «Кадр был постановочным и никакого отношения к реальной жизни и моральному облику участников мизансцены не имеет».

Выход в раннюю рань- 10.20. Сначала мягкий , ненавязчивый подъём в сторону ретранслятора, потом сброс сорока метров высоты и остановка с видом на Гостру. Пока Шура проводит топографический разбор района для участников , Олег скрывается в кустах и появляется оттуда уже с подберёзовиком в руках. Всё , мероприятие безнадёжно испорчено : дамы и барышни бросаются по поляне  врассыпную , но перекрыть результат Олега – семь подберёзовиков с подосиновиками и один белый за десять минут сбора – им так и не удаётся.

  Дальнейший спуск по комфортабельной тропе вызывает всё большее недовольство Шуры : «Мы явно идём не туда».  «Туда» означает небольшой траверс влево и последующий сброс вниз по таким хащам , что когда мы внезапно выскакиваем на широкий  склон с живописным видом на дальний сосновый лес и – впервые- на Дрогобычский хребет , это воспринимается как праздник.  Довольно мокрый, нужно сказать, праздник  : под зелёной травкой хлюпает вода и те , кто не захватил с собой сидушек сейчас очень сильно об этом жалеют.

 Лёшка с Шурой уходят  с компасАми и картами вдаль . Там долго берут азимуты на Гостру , а Лёшка ещё и делает какие-то записи в маленьком блокнотике . Судя по тому , что  содержимое его  он никому не показывает, предполагаю , что это эротически-топографическая поэма.

В результате этих долгих топографических наблюдений мы по заросшему альпийским разнотравьем косогору двигаемся в направлении  совершенно шишкинской редкососенной опушки.

Ага.

Красивенькие и косогор, и опушка оказались заброшенными порубами , по сравнению с которыми предполье линии Маннергейма – просто детская игровая площадка.  Земли под ногами мы  не видели : идти нужно было по беспорядочно набросанным в два-три слоя мокрым полусгнившим брёвнам , для полноты ощущений густо заросших  малиной и какой-то длинной и цепкой дрянью ,  вызывавшей  устойчивые  ассоциации  с МЗП «Спотыкач» , в которые я как-то по незнанию впоролся на полигоне харьковского танкового училища.  В общем , это была такая прелесть , что участок меньше километра  длиной мы шли почти час при норме десять-пятнадцать минут.  После него даже тропы растоптанные  до состояния жидкого коровьего гм…. , ну вы поняли , так вот , даже они казались просто подарком судьбы. Правда , только это и можно было поставить им в претензию : больших перепадов высоты не было ,  а густой спелый лес надёжно защишал от жары.

 В начале пятого мы наконец-то вышли из леса  , и увидев , привольно расположившиеся на мягких холмах берёзовые куртины , решили привал с перекусом провести именно тут.

Как только  Шура убыл на поиски достойного места с дровами и водой , Олег  с затуманившимся взором улизнул в соседнюю рощицу. Моя Клавдиевна , уже чётко уловившая что это значит – спинномозговое притяжение Олега к грибам и грибов к Олегу ни для кого секретом уже не является-  нырнула вслед за ним.  Уже вернулся Шура , уже надели рюкзаки , уже первые участники начали вытягиваться в колонну , а эти друзья всё не появлялись. Клавдиевну вытащили только  вопли обеспокоенной семьи. Сомнабулически улыбаясь , она шла , оттягивая полный подберёзовиков подол футболки – «Ой, там столько грибочков ! И там их ещё столько осталось ! А можно я сейчас эти высыплю и обратно вернусь ?»

Чёрта с два мы её отпустили. Олега, впрочем держать было некому и он ,с тем же остановившимся взглядом , вскоре убежал обратно.

Пообедали на миленькой лужайке с запасом дров и следами старого кострища , а в пересохшем русле вдоль опушки леса удалось найти даже слабопроточный ручей.

В начале шестого двинулись вниз в сторону села Розтоки . Культурная твёрдая тропа, спуск вдоль реки , аккуратно переброшенные мостики из тёсаных брёвен  после недавних диких зарослей создавали ощущение какого-то Бродвея.  Потом тропа вообще превратилась в дорогу , стала ощущаться близость жилья , а мест для ночёвок всё не попадалось и не попадалось : река вот она, дров навалом , а вот ровных площадок – шиш ! Те же, что могли хоть немного подойти , были завалены стволами свежесрубленных деревьев. Вообще , судя по всему , эта дорога служит для вывоза леса , потому что примыкающий к ней слева крутой лесистый (пока) склон засыпан брёвнами практически сплошняком.

Подходящее место удалось найти практически у самой околицы.  Приятная площадка , нависающая над полноводной речкой , очаг , толстые брёвна для сидений – практически идеальные условия для бивака.

 Мы с Шурой и Олегом пошли в село поспрашивать насчёт молока , заодно взяли вина, пива , коньяка , мороженого для девочек и водки для Ольчика – она была нужна ей для медицинских целей.

Сначала мы опасались , что не успеем всего закупить – время как-никак перевалило за шесть,  а в деревнях , говорят, ложатся с курами, но продавец – вальяжный такой дядька – нас успокоил :

-Хлопци , нэ хвылюйтэся ! Доки вы тут , доты я й буду торгуваты…

Тут мы вспомнили чудный прошлогодний вечер в Щербовцах : засели в магазинной беседке , взяли по бутылку «Лагера» , Шура достал вяленой верховодки … Хорошо !

Доброжелательность хозяина магазина распростёрлась настолько далеко , что он не только обещал поспрашивать пастухов о маршрутах завтрашнего выхода на Дрогобычский хребет ,  но и пробежался по соседям, чтобы узнать у кого есть молоко на продажу…

В лагерь мы вернулись  в густых сумерках.  Девочки чирикали возле костра с прекрасным ужином : густым грибным супом и кашей – опять таки с жареными грибами.

Приём свежезакупленой «Кадарки» внутрь спровоцировал беседу на политические темы : Стас приступил к осуждению сталинизма , я – исключительно чтобы уравновесить ситуацию- к его защите .

 В процессе уравновешивания страсти накалились настолько , что Шура , не любящий общественно-политической тематики , вынужден был прекращать спор властью руководителя похода («А потом пришёл лесник и всех нафиг разогнал – и немцев, и партизан» (с))

После ужина достали гитару и Тоньчик оторвалась по-полной. Как всё-таки вырос её репертуар с тех пор , как Сашка стал следить за настройкой семейной гитары и творческим маминым ростом!

 P.S.Но спать было всё равно холодно.

P.P.S. А за молоком , когда коровы вернулись с пастбища , ходила Ольчик

04.08.2011

 

Подъём в 8. Завтрак- рисовая каша и чай.

 Погода чудесная : на небе ни облачка , яркое солнце , даже несколько жарковато.  О холодной ночи напоминает только перекашливание участников да их утеплённый внешний вид.

Барышни и дамы моют головы. Особенно хороша за этим занятием Инна :  в своём дивном полосатом купальнике она смотрится совершенно как брюлловская наяда !

Выход  в половине одиннадцатого – нам ещё надо заскочить в магазин сдать посуду и получить у хозяина обещанную консультацию по маршруту.

Дамы млеют от прикафешной беседки , хотя , если честно , это всего лишь жалкое подобие щербовецкой галереи. Народ клубится у стойки , закупая всякие вкусненькие штучки – в следующий раз такая возможность предоставится нескоро. Танюшка , опасливо поглядывая на уже виднеющийся хребёт  , интересуется крутизной его склонов. Как могу успокаиваю её…

Но всему хорошему рано или поздно приходит конец.

Старт.Мы тут же забуриваемся в разбитую коровами тропу , но , слава богу, она быстро приходит в норму. Мы идём вдоль огороженных пасбищ. Казалось бы только что пройденные Розтоки уже далеко внизу. Растекающиеся по берегам реки (отсюда, наверно, и название), с белой церковью на холме , они смотрятся очень живописно.

Где-то через полчаса подходим под Журавку- место наших прошлогодних ночёвок на хребте. Видно , что подъём на неё не такой уж и страшный , там , вроде просматривается даже какая-то тропа. Для выяснения подробностей к ней выбегает на разведку Олег , но Шура тем временем принимает традиционно-неординарное решение : пройти низом до Русского Пути и подниматся уже там. Я вспоминаю как ужасно смотрелся склон из-под берёзового креста перевала в прошлом , и второй раз после неудачного похода на Говерлу  испытываю желание придушить руководителя похода.

И второй раз – совершенно напрасно.

Подъём оказался вполне приемлемым : при грамотно заложенном серпантине , в защищённом от жары просторном лесу перегрузок практически не ощущалось: мы преодолели склон за три  перехода . Причём последний – по среднеразмерной каменной осыпи – был  очень приятен и даже несколько техничен.

Казалось бы,  мы вырвались на оперативный простор , но после этого начался такой разврат и расслабуха !  Сначала мы долго просто валялись на полонине, потом долго закусывали …  В общем , в половине шестого мы обнаруживаем себя стоящими на гребне Дрогобычского хребта в районе вершины Великий Верх в обнимку с настоятельной необходимостью устраиваться куда-то на ночлег. Это при том , что воды у нас собой уже нет – выпили на перекусе. Идти до Пикуя – это до темноты.

Решаем не искать трудовых подвигов : если свалить по склону в сторону Либохор , там  после примерно полусотни метров сброса расположены даже не площадки , а целое поле , за которым виднеется пусть невысокий , но лесок, а в прорезающих склон овражках явно должна быть вода.

Так оно и получилось. Вода там оказалась просто прекрасная :  мощный ручей в двухстах метрах по горизонтали- а вот с дровами , честно говоря, слабовато. Хотя нам  много и не нужно.

Как только зашло солнце , сразу резко похолодало-  в таких цирках как наш , так всегда  : днём жарко, потому что солнце фокусируется , отражаясь от окружающих склонов, а вечером начинается колодрыга , потому что по этим же склонам к тебе начинает стекать холодный воздух.

 Тут же начинается всеобщий кашель и насморк , но после краткой оперативки  открытым голосованием принимается решение : это не от переохлаждения , а от занесённой кем-то в группу бациллы.  Я внёс было предложение точно таким же путём определить и бациллоносителя, вызвавшего эпидемию , но был жестоко забаллотирован женой по шее.

В процессе приготовления ужина Надюха рассказывает о своих трудовых буднях воспитательницы в «Звёздном», и Роман со Стасом донимают своими комментариями уже её.  Ох, доиграются ребята !

Шура  что-то меряет пальцами по карте и мрачно вещает , что мы медленно идём. Мол, за три оставшихся ходовых дня нам нужно пройти около сорока пяти километров и это только по карте , не учитывая перепадов по высоте и неизбежных забуриваний. Сорок пять километров это цифра и публика расходится по палаткам несколько озадаченной чтобы не сказать испуганной.

В следующий раз нужно будет подарить Шуре курвиметр чтобы мерил точнее и своими пальцеобразными измерениями курв не смущал народ.

 

05.08.2011.

Напуганные вчерашними Шуриными рассуждениями о низкой скорости движения и необходимости выйти на Пикуй к полудню,  сегодня решили выйти пораньше.

Часам к шести Тоньчик и Женя уже колготились у костра в совершенно стандартной для такого рельефа утренней колодрыге.

Завтрак был готов к восьми и сморкающийся и кашляющий народ начал постепенно выползать из палаток.

Оказывается , мы стоим на магистральной трассе «черничников» (Как сказал по этому поводу Шура: «Склон – это место, где черника становится деньгами, а человек становится раком») , которые то пешком , то на телегах движутся мимо нас к местам финансового единения с природой.  Одна из таких компаний , состоящая из молодого человека и двух барышень вышла прямо на нас.

– Чи нэ було вам холодно ночуваты ?

Совершенно естественный в такой ситуации ответ

-Да, мягко говоря, прохладно !

почему-то очень развеселил их , и долго ещё из мутнеющего в тумане пятна доносилось : «м’яко кажучи….   прохладно…  хихихи…»

Несмотря на раннее приготовление завтрака , вышли всё равно в половине одиннадцатого. При этом , пока последние участники судоржно запихивали в рюкзаки последние портянки,  большинство группы уже минут десять как развлекалось игрой в индейский футбол.

Ну и вдобавок , пока ещё не вышли , хотелось бы сказать про культуру оставленной площадки. Приняв её забросанной всяческим мусором и консервными банками , Женя не только всё убрал , но и замаскировал мусорную яму предварительно вырезанным куском дёрна. Такое быстрое восприятие традиций группы , с которой вместе идёшь , в принципе, второй раз- это реально круто ! Я бы сказал – у нас растёт новый Славик !

  Плавный выход по дороге на гребень- и мы оказались на участке , по которому шли в прошлом году. Разве что тогда мы шли в клочьях переваливающих через хребет облаков, и слоистыескальные выходы, зубьями торчащие в небо , смотрелись очень загадочно и мрачно – практически как толкиенские Упокоища. Теперь же – при  ярком солнце – совсем как на рекламно-аппенинском плакате. И Саня не играл на ходу на гитаре – не было лямки на чехле …  Но  всё равно – «старые» участники похода  ностальгировали на каждый кустик , прочуствованно объясняя «новым» что и как они под этим кустиком делали (в хорошем смысле слова) в прошлом году.

Среди встречающихся постоянно групп черничников попалась и та , с которой мы разговаривали поутру в лагере. Предложили купить у них за двадцатку литруху свежесобранной ягоды.  Чуть не повёлся, но , подумав во что она превратится до Днепропетровска , благоразумно отказался , несмотря на хитрые комментарии Олейника.

Практически до самого Пикуя  справа от нас маячила Гостра с примыкающей к ней полониной Ривна. Шура всё иронизировал над Романом , ещё два дня назад спрашивавшим не проскочили ли мы её, а я со вставшими дыбом волосами вспоминал эти влажные, густые и крутые заросли , выжимаемую после каждого перехода тельняшку и судоргу , свёвшую ноги после выхода на вершину.

Под Пикуй подошли за четыре перехода к половине второго. Это , конечно, не полдень, как нас накручивал Шура, но тоже в целом неплохо.

С удобствами разместились метрах в двухстах от вершины и приветственными криками встречали все группы , спускавшиеся с неё. Олег же дополнительно интересовался не из Одессы ли они.  Дело в том , что он слышал от владельца магазина в Розтоках о пониженной социальной ответственности спускающихся с Пикуя представительниц города Одессы, придумавших фразу «Лучше десять раз на … , чем один раз на Пикуй» , и собирался хоть таким образом компенсировать свой проигрыш по дороге до Ставного.  Но тут его ждало даже не одно , а два разочарования : во-первых, одесситок среди восходительниц не было , а во-вторых,  трактирщик-то  имел в виду вовсе не одесситок , а криворожанок ! О чём  мы с Шурой не преминули ему сказать . Но потом.  Шанс на любовь , таким образом , у Олега остался нереализованным .

Хорошенько отдохнув , мы быстро забрались на вершину . К моему удивлению, несмотря на острый профиль , она оказалась проходной, то есть проходится не снимая рюкзаков , а не  подскакивается налегке.  Так же поступили и мы. Но, разумеется , не сразу. Сначала мы скопом сфотографировались у вершинного обелиска, из которого местные культуртрегеры , чувствуется,  долго и нудно выковыривали стальную пятиконечную звезду. Потом втроём с Шурой и Олежком  под завистливые вопли Романа «Алкоголики! Алкоголики!» нактили по стопочке «За вершину». Ну а дальше пошли сниматься в более или менее эротичных позах на фоне круто обрывающихся скал , благо с этим делом на Пикуе недостатка не испытывалось.

 Пока мы таким образом морально разлагались, на вершину тихонько и скромнеько поднялась парочка в выцветших «Ермаках». Ему семьдесят пять лет , ей- семьдесят четыре. У расчувствовавшейся Клавдиевны загорелись глаза и она тут же рванула к симпатичным старикам знакомиться и фотографироваться. Остальные барышни с кавалерами тоже не заставили себя долго ждать , и влюблённая парочка долго купалась в лучах заслуженного восхищения.

Выяснилось , что они оба научные работники из Киева, по горам ходят с молодости (кто б сомневался ?) , а вот теперь выполняют поставленную перед собой задачу :  пока им не исполнилось 90 , пройти по всем горным хребтам Украины.

Позавидовав такому спортивному долголетию и пожелав юным туристам успехов в достижении поставленной цели , мы стали готовиться к спуску.

Шура решил проявить воинскую смекалку и идти в Воловец не как все- по водоразделу, а валить прямо  по хребту с последующим выходом к неким «штанам» , где и заночевать.

Но недаром говорится – кто ходит прямо , тот дома не ночует.

Нет, спуск по довольно крутому скальному склону был ещё ничего , хотя , учитывая размер рюкзаков и отсутствие страховочной верёвки , в некоторых местах задница у меня сжималась просто в кулачок. Похоже , Шура испытывал аналогичные чувства , потому как , едва последний участник сошёл со скалы на траву , тут же предлошил принять по пятьдесят «за прохождение технически сложного участка « . Наивные ! Мы ешё не знали , что настоящая жопа только начинается.

 Привыкнув за многие годы походов , что выход на лесистый гребень означает и более-менее проходимую тропу , чего-то похожего мы ожидали и здесь.

Ага.

Густая поросль молодого бука, отягощённая зарослями малины, крапивы и – самое противное- ежевики , которая своими усами цепляется за ноги почище колючей проволоки – вот что мы получили вместо ожидаемой приятной прогулки к ночёвкам. Сильно давило на психику  как отсутствие видимости в зарослях-на меня этот мрачный мир русской сказки всегда действовал подавляюще,  так и ощущение существенного сброса скорости, наложенное на вчерашнее Шурино «сорок пять километров»  и «мы не успеваем». Судя по всему , Олейника это тоже нервировало , и при встрече хоть сколько нибудь подходящего скального пупыря он тут же вылазил на него в тщетной надежде высмотреть так страстно ожидаемые «штаны». Но когда в шесть вечера мы обнаружили себя стоящими  посреди заросшего по самое «не могу» гребня без воды и ровных площадок ,  особых вариантов для манёвра уже не предвиделось : нужно было валить вниз , чтобы найти хоть что-то подходящее для ночёвок . Что Шура и сделал.

Судя по крутизне и дальности противоположного склона (на своём мы дальше десяти метров ничего не видели), валить нам предстояло далеко и глубоко. Причём , не скажешь , что заросли стали существенно реже , но наступило какое-то отупение : мы шли , выдирая ноги из зарослей ежевики , цеплялись в особо крутых местах за деревья , переходили  взад-вперёд какие-то заболоченные  ручьи , и у меня было такое ощущение , что готовы так идти до скончания веку. Конечно ,мы дёргались при виде хоть сколько нибудь свободного от деревьев участка , но они вечно оказывалось или слишком узкими, или слишком крутыми , и всегда – заросшими кустарником.

Поэтому , когда перевалив в восьмом часу через очередной перегиб , мы увидели перед собой крутой пятиметровый откос с голым пологим верхом,  да ещё с водой в непосредственной близости, мы поняли , что сегодняшний анабазис , похоже, кончился. Все попадали на рюкзаки , а Шура с Саней полезли на этот откос «посмотреть»

И пропали.

Я долго нудился , не понимая что там так долго смотреть , если всё и так ясно , а потом не выдержал и полез тоже. Оказалось ,что так обрадовавший нас склон- это полевая дорога (подумаешь- будто это был бы первый наш лагерь на транспортных артериях) , и эти друзья , скорее всего разбежались посмотреть что делается внизу и вверху по её ходу.

Послонявшись пару минут , я вдруг заметил легко и непринуждённо бегущую снизу девушку в белой футболке. «Ни фига себе»-подумал я-«как, оказывается, развит спорт в этих краях?!» Но пока я придумывал , чем бы таким поприветствовать спортсменку-самородка (кроме «а Динамо бежит?» в голову почему-то ничего не лезло), девушка постепенно превратилась в лишь слегка запыхавшегося Саню Дробышева, который сообщил , что буквально в пяти минутах ходу есть хорошая площадка у развилки дорог с водой и дровами.

– А дядя Шура что говорит ?

-А дяди Шуры ещё не было…

Про вовка  помовка, в вовк тут : сверху , плавно покачивая бёдрами, шествовал Олейник.

– В пяти минутах (гы-гы !) ходу я нашёл начало «штанов» ! Правда, с водой дохленько, но на худой конец гонца можно будет послать и сюда.

Из краткого препирательства какой вариант выбрать я понял, что завтра нам предстоит не расслабленный свал по дороге до людей , а возврат на гребень . Вспомнив же сколько высоты мы скинули сегодня и , соответственно, сколько придётся набирать завтра , я ошалел. Только этим ошалением и можно объяснить , что схватив рюкзак, я рванул вверх  к предполагаемому месту ночёвок , обгоняя при этом руководителя , чего ,в принципе, никогда себе не позволяю. Хорошо , что Шура отнёсся к этому с пониманием и не вставил никакой клизмы  , хотя имел полное право.

 «Штаны»  оказались, конечно , не в пяти , а в пятнадцати минутах ходу , но зато это действительно был роскошный , слегка наклонный луг , окружённый буковым лесом и- о небо- всего в каких-то трехстах-четырёхстах метрах от гребня ! Значит , сегодняшний свал завтра нам отыгрывать не придётся ! Жизнь определённо начинала налаживаться…

Стас раскочегарил свою горелку на предмет чайку , ребята притащили дров , но сразу после разжигания костра , несмотря на приём благородно предложенного Шурой тонизирующего на золотом корне, я почувствовал , что заплываю. Отполз в палатку и отрубился . Потом сквозь сон я ещё слышал похвалы жёниной готовке, звуки игры в «Крокодила», страшные рассказы о пришитых к кроватям девочках и , поверх всего , охмуряющий кого-то курлыкающий голос Романа….

 06.08.2011

Проснулся в шесть и полез было на улицу разжигать костёр , но был остановлен женой : в связи со вчерашним  поздним отбоем командованием на сегодня был заказан и не менее поздний подъём. Но, поскольку для меня-то отбой был вполне ранним , спать уже совершенно не хотелось и, поворочавшись с боку на бок я под семь часов выполз на волю.

Погода была прекрасна : ясное небо, начинающее подниматься солнце – всё обещало отличный ходовой день.

Вытащив из тамбура заначенные вчера на растопку сухие ветки , я начал разжигать костёр , обкладывая себя последними словами за то, что вчера не догадался попросить сухого спирта у Стаса или бензина у Шуры :выдранных из тетради листов на растопку срвершенно не хватало , но «молоток, зубило и какая-то мать » в конце-концов сделали своё дело- костёр разгорелся.

Потом из своей персональной палатки появилась как всегда причёсанная волосок к волоску Тоньчик , выдала нам продукты на готовку , и дело пошло…

 Потом начал подниматься народ , получать свою порцию завтрака и разбредаться по личному плану – кто складывать вещи, кто умываться, а кто и уруливать в кусты за малиной. Я лично, поскольку на еду без тошноты смотреть не получалось,  отправился копать мусорник. Должен сказать , что дёрн многолетнего луга переплетается корнями настолько прочно , что прорубить его лопаткой становится большой проблемой , поэтому после долгих опытов и размышлений я пришёл к выводу, что его лучше всего прорезать ножом и только потом подхватывать лопастью лопатки. Вынутый же грунт стоит выбрасывать не прямо на землю , а на предварительно расстеленный полиэтиленовый пакет : тогда после засыпки ямы и заделки её дёрном на поверхности не остаётся вообще никаких следов – даже разбросанной земли.

В одиннадцатом часу солнце начало довольно ощутимо припирать и Шура, глядя на вальяжно собирающийся коллектив, несколько нервно  заявил , что он поднимается на гребень для топографических операций , а остальные пусть подтягиваются к нему по готовности. Кто же будет неготов – пусть потом ищет в лесу по следу  . Угроза подействовала ,и за Шурой вытянулась жидкая цепочка последователей.

 На гребне, глянув в последний раз на Пикуй и трассу вчерашнего ужасного спуска, мы нырнули в жиденький лесок и по запущенной , но, тем не менее , вполне отчётливой тропе вломили по гребню.

Вот уж точно, что всё познаётся в сравнении : если обычно такой рельеф не вызывает никаких эмоций, то после вчерашних джунглей он воспринимался просто как счастье. Катюшка с Надюхой периодически запевали что-то бодро-национальное , а Роман, уверенно перехвативший у меня звание «фальшивый голос похода» , в меру своих сил пытался им подпевать.

Так шло до тех пор, пока во втором часу мы не упёрлись носом в дилемму : или валить прямо вниз по хрен знает какому крутому , но не сильно заросшему склону, или уйти влево по завалам и зарослям , подозрительно напоминающим вчерашние.

Скрепя сердце был принят второй вариант и мы , дав барышням время сменить шорты на длинные штаны (поход заканчивается- пора подумать о красоте) ломанулись вниз.

Опасения оказались напрасными. Где-то через пятнадцать минут зарослей мы вышли на чудесный луговой склон в низу которого виднелась деревня и автотрасса, которую мы идентифицировали как Львов-Чоп. Снова были обнажены карты Генштаба и Шура заявил, что в село мы не пойдём, а будем валить вправо-вниз , пока не выйдем на просёлочную дорогу , которая и выведет нас к селу Нижние Ворота, у которых мы заночуем, а наутро отправимся в Воловец.

Ну что же, как говорил на ХХ съезде КПСС Н.С.Хрущёв – «Цели поставлены, задачи определены – за работу, товарищи !» И мы взялись за работу : традиционно стараясь не топтать чужие луга,  прижимаясь к опушкам , по периодически теряющейся тропе мы пошли вправо-вниз на встречу с этой полумифической дорогой.

 Шура в очередной раз проявил мастерство , даже в виду человеческого жилья умудрившись вывести нас в места, где , казалось, отроду не ступала нога человека. Снова заросли, снова поваленные в беспорядке деревья, снова переходы через траншеи, прорытые стекающими сверху ручьями. Единственная радость- часто попадающиеся грибы : крупные подберёзовики в прекрасном состоянии, что , скажем прямо , несколько сдерживало темп нашего движения.

 Несмотря на это , в четвёртом часу мы выскочили-таки на ту самую дорогу, в существовании которой я , грешным делом, уже начал сомневаться. Хотя и раздолбанная коровами до кашеобразного состояния, хотя и совпадающая периодически с руслом реки , это была ДОРОГА! И мы с радостью отдались её уверенному течению. Очень скоро она вывела нас не только к трассе, которую мы видели сверху , но и к протекающей вдоль неё небольшой, но быстрой реке , причём именно реке, а не ручью. Не успели мы остановиться на очередную топопривязку , как я обнаружил себя в одних плавках , сплавляющимся по её течению, шаркая то спиной , то пузом по  каменистому дну. Очевидцы потом говорили , что, скинув рюкзак, я сразу же с идиотской улыбкой на лице кинулся к реке , раздеваясь на ходу.  Ничего не помню, но спорить не буду- со стороны виднее.

Да, мне стыдно, потому что из-за моей невыдержанности топографическая остановка превратилась в купально-умывальную (компанию мне составили довольно быстро) , но в своё оправдание могу сказать только то, что всегда был готов в течение минуты после команды встать в строй под рюкзак.

 Тронувшись через пятнадцать минут с места, мы прошли отвалы заброшенной лесопилки и за поворотом увидели капитальный мост, выводящий на трассу, а за ним – указатель «Н.Ворота». Таким образом, все топографические вопросы решились сами собой.

         «Село! Как много в этом слове

           Для сердца жлобского слилось

           Как много в нём отозвалось! »

(стихи неизвестного поэта)

Недолгий проход по единственной сельской улице- и мы уже втягивались в замаскированный под обыкновенный крестьянский двор вертеп разврата под названием «Верховина». Вот уж точно- «лавочка для своих». Не знаешь- хрен заметишь : глухой забор, крохотная калитка, невзрачная вывеска, притулившаяся над дверью не параллельно, а перпендикулярно улице… Мы бы эту «Верховину » проскочили как миленькие , если бы какой-то встречный дедок, с лёту определив в Шуре этого самого «своего» , не спросил , хлопнув тыльной стороной ладони по горлу «Выпыты хочеш ? Заходь- там е !»

 Несмотря на невзрачный внешний вид , внутренняя обстановка  кормёжного пункта умиляля смесью цивильностьи и домашности : капитальная , украшенная цветами беседка под еврокрышей, стоящая посреди аккуратно подстриженного лужайки . На одном краю лужайки стоит специальная скамейка-качалка под тентом – совсем как в фильмах из западной жизни, а рядом – солидный кирпичный мангал под крышей . Это цивильность. Домашность  лужайке придавали три старушки , сидящие на табуреточках между этими самыми мангалом и качалкой , и умильно смотрящие на «голодных деточек», с горящими глазами сбрасывающих рюкзаки и устремляющихся к прилавку.

Кефира , к сожалению, не было.

Но зато было мороженое, пиво, томатный сок, плетёный сыр , свежий хлеб и копчёные нюрнбергские колбаски с горчицей.

 Томные диетирующие барышни взяли по пачке мороженого и , подцепивши слабо упирающегося Саню под ручки , увлекли его качаться по-трое на той самой качалке с тентом. Солидный Стас подсел к хозяину и завёл с ним какие-то серьёзные разговоры вполголоса , ну а остальные , разместившись за стеклянными столами в роскошной, как довоенная танцверанда беседке , принялись активно мешать с пивом и томатным соком хлеб, помидоры,  сыр , сосиски с горчицей и усугублять это извлечённой с таинственным видом шуриной таранькой…

Но всему хорошему  рано или поздно приходит конец . Настало время и нам продолжать свой путь. Тут выяснилось , что Оленькина спина , сдёрнутая незадолго до выхода на трассу, несмотря на принятые меры ,упорно не желает проходить . Облегчение рюкзака до практического нуля существенных результатов не дало – от группы мы сильно отставали и планы на завтрашний выход в район Воловца  становились весьма и весьма призрачными.  Большой хурал, устроенный около деревенского костела , принял решение не выпендриваться  и добираться до Воловца маршруткой , тем более, что всё равно идти пришлось бы по той же дороге .  Таким образом  у нас даже получалась днёвка , об отсутствии которой ,кстати, так жалела Катюшка при выходе утром  из лагеря  .

Взбодрённые принятым решением , мы двинулись в поисках места, где сбиваются в стаю маршрутки, на всякий случай спрашивая об этом всё , что попадалось нам по пути. Попадались почему-то одни женщины и , что интересно , на всех , начиная с солидных матрон и заканчивая восемнадцатилетними вертихвостками, Шура оказывал какое-то гипнотизирующее воздействие : стоило ему обратиться с вопросом  , как их взгляд начинал соловеть , речь ощутимо плыть , а руки- трогать Шуру то за плечо, то за руку, то ещё за что-нибудь… Я предположил, что это влияние бороды и задумался об отращивании такой же , но получил резкий запрет от Оленьки- «Тебе не идёт».

Вот так, развлекаясь и разговаривая , мы вышли на главную площадь села , и тут из каких-то церковных ворот выскочил  бородатый мужик армянской наружности : «Хлопци, та куды ж вы йдэтэ ? Може , вас пидвэзты ?»

Опа-на ?! На ловца и зверь бежит! Быстро договорившись о цене , мы загрузились в его потрепанный микроавтобусик с наполовину снятыми сидениями и подвязанными верёвками дверями и стартанули в Воловец. Водитель по дороге трещал не переставая , мол сегодня он тут на свадьбе, а завтра повезёт народ в Гукливе на «Свято Чорныци», а там будут песни, пляски и концерт …

-Завтра ? – сразу заинтересовались наши

-Наверно, надо будет сходить, всё равно день свободный! А заодно и в Ужгород , и на источники …

Вот так под разговоры мы незаметно доехали до Воловца и рванули через пути к давным- давно насиженным ночёвкам . Мы шли по сельским улицам, традиционно раскланиваясь со встречными- поперечными , обнимаясь с коровами и разглядывая новостройки , как вдруг ошарашено остановились на околице : НОЧЁВОК НЕ БЫЛО !

На первом месте , где мы привыкли стоять, была построена какая-то самостийная гостиница , а на втором- устроена лесосека и парк гусеничной техники. Мягко говоря огорчённые ,  мы скинули рюкзаки на узенькой площадке между дорогой и протекающей вдоль неё речкой , а Шура побежал вперёд искать что-нибудь более подходящее . Вернулся он расстроенный донельзя- дальше было ещё хуже- и предложил ставить лагерь здесь , благо Роман со Стасом уже успели развести у дороги костёр. Но дело в том , что некоторые безответственные товарищи , пока он ходил по лесам , успели найти переправу через эту речку и совмещённый с ней пролом  в ограде парка  , а там были такие интимные площадки- ровные, закрытые от посторонних взглядов , с кострищем и выходом на каменистый пляж у водопада,. что просто пальчики оближешь ! Разница была столь разительна, что в ответ на обиженное Шурино «Та становитесь где хотите, только потом сами со сторожами и разбирайтесь» , что бунтовщики всё равно, хоть и  виновато , но потянулись за реку. Деваться некуда – пошёл за ними и Шура , а то мало ли что натворят без присмотра эти раздолбаи ?

Несмотря на то, что и лагерь разбили быстро , и костёр зашуговали почти мгновенно – ужинали всё равно в темноте : остановились всё-таки поздновато. После ужина устроили традиционные песнопения , крокодиления и разборки кто куда завтра пойдёт , а кто будет разлагаться в лагере.

Отбились поздно.

Очень поздно.

Наверно, потому, что не было дождя…

07.08.2011

Утро было прекрасным : ясным и солнечным. Черничники в утренней дымке шли на баржавские склоны , опасливо поглядывая через реку на наш лагерь.  Барышни с утра мыли головы и наводили красоту : они собирались ехать на разрекламированный вчера праздник в Гукливом (солотвинские бани и Ужгород за ночь как-то сами отпали). Мужская же часть выездной группы отсыпалась впрок : «Вдруг война, а я уставший ? » По составу бурлившая с вечера компания поутру усохла до шести человек : Ольчик, Надюха, Инночка, Кирилл, Рома и Стас.  Коллектив в составе Шуры, Олега Сани и меня планировал посвятить росписи пули , а я ещё и хотел подогнать дневник похода насколько это возможно.  Танюшка с Оленькой и Лёшкой – лечиться и отогреваться. Тоньчик – присматривать за нами чтоб не испортились.

Так и поступили. Проводив фанатов черники, мы с мужиками засели за пулю , в которой эти негодяи меня выдрали как кота.  Я пытался выкручиваться как мог : и уходил с Оленькой нырять в озерцо под водопадом, и подбил Олега смотаться в город за продуктами и коньяком – всё напрасно. Находили, усаживали за стол и драли опять…

Ближе к вечеру, когда небо уже засинилось , а отягощённые коробами с добычей черничники начали возвращаться домой , со стороны брода послышалось молодецкое пение : это возвращались с праздника наши гуляки. Страшно довольные- «Мы там тропака танцевали, и нас снимали на телевизор, а Роман спал на травке и мы отгоняли от него гуляющих, а ещё все спрашивали откуда мы так хорошо знаем украинский язык»

Хвастались сувенирами : девочки – сыром и расписными деревянными тарелками, а Кирилл- вышитой рубахой, которая действительно очень органично на нём смотрелась…

Они были таки довольные, что я в который раз за поход почувствовал себя негодяем : сам разлагался за пулей, а своих девочек никуда не сводил и они вынуждены были скучать в лагере. Это было так паршиво , что я стал приставать к ребятам чтобы они описали свой поход в Гукливе. Обещали все, но выполнила обещание, как я и ожидал , только Ольчик , причём на следующий день после возвращения , посрамив своей организованностью всех – в том числе и меня .

Вот этот рассказ :

Учитывая, что дядя Шура, утомленный суровыми походными буднями, проводить нас до Гукливого наотрез отказался, мы решили не рисковать и прямиком направились на автовокзал, мечтая быстро и дешево добраться до пункта назначения. По пути на вокзал мы купили у местного населения полтора литра парного молока и договорились, чтобы к вечеру нам сделали килограмм творога, потом зашли в единственный работающий магазин и приобрели две плетенки.

Когда мы дошли до автовокзала, нас настигло разочарование: ни одного автобуса, ни души и вообще никаких признаков жизни! из расписания на стене автостанции мы узнали, что в воскресенье в нужном нам направлении едет всего два автобуса и то на автостанцию они не заезжают, и пошли на круг. Там человек двадцать, ожидающих автобуса, от которых мы узнали, что транспорт ходит не по расписанию, а по настроению, и очень маловероятно, что в воскресенье будет автобус, и ждут они его чисто из спортивного интереса “придет не придет??”. Мы немного подождали, а Инночка тем временем нашла порядочного мужчину, (порядочного- в наше время ? Да она просто талант ! прим. автора)который согласился отвезти нас куда надо за 30 грн и даже потом забрать обратно:) …

…к нашему приезду праздник уже был в разгаре:на школьном стадионе собралось много разношерстного народу от мала до велика, все красивые многие в вышитых сорочках, на сцене играли и пели гуцулы, по периметру стадиона стояло много столиков со всякой всячиной и полным ходом шла торговля, еще были карусели, надувные горки, батут, почти как в парке Глобы. Слава первым делом раздобыл где-то изумительно вкусных блинчиков с черникой и сметаной и вареников, сам поел и нас угостил.

Итак мы сытые и довольные отправились рассматривать все кругом:)…. за столиками торговали разнообразными спиртными напитками, шашлыками, сладкой ватой, сувенирами, шариками, бусами, заколками…чернику продавала только одна женщина и мы сразу же приобрели у неё литровую баночку для Надиной мамы и стаканчик для сиежеминутного съедения (сердобольная женщина даже ложечку нам дала бесплатно:)).

На сцене играли и пели гуцулы, музыка такая, что ноги сами в пляс идут!! но танцевали только несколько малышей, а все остальные сидели на лавочках перед сценой и просто слушали. Мы немного посидели, послушали, поели шашлыка, а потом вышли на середину стадиона разулись и пустились в пляс! Видя наш азарт, к нам подошел один пожилой мужчина и спросил “а хочете я вас навчу, як під таку музику танцювати?”, и мы конечно захотели!

В результате мы освоили тропак на примитивном уровне, получили массу удовольствия, привлекли народ в хоровод, получили массу удовольствия и даже удостоились внимания местного телевиденья.

Потом были еще конкурсы коломыек наполовину непонятные, но все равно смешные, прыжки на батуте, активне спілкування з місцевим населенням та вивчення національногокалориту и просто посиделки на травке посреди стадиона, словом праздник удался и стал чудным завершением нашего походного мероприятия!

На обратной дороге мы встретили Катюшку и Женю, которые гуляли по Воловцу, зашли за творожком и, добравшись до лагеря, дружно приговорили его с чаем.

 

Да  , за чаем мы много чего приговорили !

Мы сожгли весь запас дров , выпили всё, что осталось после закупки в Воловце и спели всё , что недопели в процессе похода.

То что допели- спели по второму разу.

А ночью пошёл дождь , и шёл долго , но опять никого не затопил . Кроме Шуры . А подъём был ранний ,  и все лихорадочно метались по лагерю с фонариками в зубах  в поисках разбросанных в темноте шмоток , но всё равно собрались вовремя и никто не опоздал , но всё равно было грустно , потому что поход закончился и чёрт его знает как, когда и по какому поводу мы соберёмся вновь.